Покерные либералы против покерных социалистов

Самой интересной околопокерной дискуссией о стратегических решениях стал спор между сторонниками максимизации показателя «доллар в час» и сторонниками максимизации показателя «доллар на число рук». Первые считают, что надо играть «так много столов, как могут позволить собственные навыки, умения и пр». Вторые защищают позицию «оптимального числа столов».

Позиции сторон, казалось бы, абсолютно практичные, можно представить как защиту той или иной идеологии. «Многостоловики» становятся либералами. «Одностоловики» — социалистами.

Профессиональные игроки в покер (и те, кто собираются такими стать) представляют сообщество, и интересы сообщества могут вступать в конфликт с личными интересами каждого.

Либерал считает, что лучшие индивидуальные решения непременно приведут к увеличению общественного блага. Жупелом сторонников идеологии и стратегии «играть так много столов, как позволяют собственные возможности» остается понятие «доллар в час». Иначе, личной максимальной полезности.

Социалист в этом сомневается.

Очевидно, что ресурс – деньги «рыбы», за который идет борьба, ограничен и воспроизводится неравномерно. Если профессионалов мало, то количество рыбы в покере будет всегда на одном и том же уровне, его рост будет сдерживаться какими-то другими факторами.

К чему приводит стремление к увеличению личной максимальной полезности, показал почти забытый ныне математик Вильям Форстер Ллойд. В первой половине XIX века он описал, что происходит с системой, в которой участники начинают заботиться о максимизации своей прибыли, назвав этот процесс «трагедией общины».

Этот термин повторно в конце XX века ввел в оборот эколог Гаррет Хардин.

В модельке процесс выглядит так. Есть община скотоводов, и есть общественное пастбище. Его ресурсы позволяют прокормить столько коров, сколько есть у всех вместе скотоводов. Будучи человеком практичным, каждый владелец личного стада стремится максимально увеличить собственную выгоду. Очевидно, что вся прибыль, получаемая от одного дополнительного животного, которое он может выпустить на пастбище, пойдет скотоводу.

А последствия истощения земли в равной мере распределяться между  всеми скотоводами.

«Сопоставив компоненты полезности, рационально мыслящий скотовод приходит к выводу: единственный разумный способ действия для него — это увеличить стадо еще на одно животное. Потом еще на одно, и еще… Но к точно такому же выводу приходят все рационально мыслящие скотоводы, пользующиеся общим пастбищем, — описывает процесс Хардин. — Отсюда и возникает трагедия. Все они вовлечены в систему, побуждающую их к неограниченному увеличению численности своего стада — и это в условиях ограниченности ресурсов. В обществе, где свободная эксплуатация ресурсов общего пользования считается аксиомой, все его члены, действуя в собственных интересах, каждым шагом приближают разруху. Свободное пользование общими ресурсами оборачивается всеобщим разорением».

Стремление открыть столько столов, сколько позволяют собственные навыки, точно соответствует необузданному увеличению числа коров рациональным крестьянином.

Каждый час в системе 60 «рыб», они равномерно распределяются по доступным столам. На них претендует 10 регуляров. Нормальное соотношение и для извлечения прибыли регулярами, и для сохранения количества рыбы на стабильном уровне.

Каждый регуляр готов играть по 12–15 столов одновременно. Итак, на 60 «рыб» претендует уже 150 регуляров, ведь каждый лишний стол – это лишняя «корова» на общем «пастбище». И, если правило «играй столько столов, сколько можешь», не будет пересмотрено, каждый регуляр, столкнувшийся с падением показателя «доллар в час», начнет играть 18, 20, 24 стола, тогда на 60 «рыб» будет претендовать уже 240 регуляров.

Впрочем, не 60 рыб. Уже меньше.

Трагедия не в том, что многие из этих регуляров столкнуться с недостатком корма, минусовой игрой на очень долгой дистанции и т.п. — проблемы либералов социалиста не волнуют. Слово трагедия здесь применяется не для описания негативных последствий. Оно применяется в театральном значении, как обозначение неминуемого хода вещей. Трагедия в том, что ресурс в такой ситуации перестает воспроизводиться.

Здесь возможно возражение, высказываемое примерно в следующей форме: «рыба будет всегда». Такое возражение трудно принять всерьез. Слова о неистощимости океанских ресурсов сопровождали уничтожение все новых видов рыб и китов.

Рыба всегда ищет, где лучше. Чтобы рыба закрепилась в системе, ее надо подкармливать. Человек, с ходу проигравший свой стартовый полтинник, не принесет в систему свои деньги. Ему нужно подкрепление в виде первых успехов.

У человека, желающего извлечь из игры эмоции, побаловать беса легкой наживы, просто весело убить время в дороге между Петербургом и Москвой, всегда есть выбор. К его услугам ставки на спорт (что может быть азартнее ставок по ходу гонки биатлонистов или баскетбольного матча?), форекс, рынки политических рисков и прогнозов, биржи ставок, коммерческие шахматные блиц-турниры, он-лайн стратегии с финансовыми вкладами и выплатами и т.д. и т.п…

Если покер будет забирать больше и быстрее, чем альтернативы, то потенциальная рыба в него не вернется.

Социалист закинет профессиональный спиннинг, вытащит и скушает вкусную жирную рыбу, оставив других рыб нагуливать жирок.

Либерал закинет электроудочку и подберет все плотву. Оставшаяся в живых рыба уйдет туда, где нет либерала.

Количество «рыбы» в покерной экосистеме можно косвенно определить по трафику румов. Трафик гуляет последние пару лет плюс/минус 20–30%. Даже если бы все падение определялось только уходом «рыбы», картина на крайних точках провалов была бы нерадостная. Если же предположить, что итоговые минус 30 получались путем сложения (плюс 20%- трафик регуляров-многостоловиков, минус 50% «рыбы»), то картинка получается просто катастрофическая.

10 регуляров, играющих по 24 стола, сражаются за 50… затем за 40… затем за 30… рыбешек.

Вернемся к нашим коровам. Когда регуляр открывает максимум столов, которые может себе позволить, его поведение сравнимо с поведением жадного крестьянина, выгоняющего на общественное пастбище столько телок, сколько может вместить его коровник. Этот крестьянин, очевидно, получает преимущество в конкурентной борьбе с другими крестьянами, ведь он производит больше долларов в час.

А дальше хоть трава не расти.

Она и не растет.

Готовых механизмов для разрешения этой трагедии нет. Один из выходов – конвенция. Кому-то достанется Бердичев, кто-то поедет в Черноморск. Нарушителей конвенции будут бить.

«Кто-то может возразить, что это банальная истина. Если бы так! В каком-то смысле она известна нам уже не одну тысячу лет, но естественный отбор порождает психологию, отрицающую очевидное. В личном плане индивид только выигрывает, если обладает способностью отрицать очевидное, хотя общество в целом, членом которого он является, от этого страдает», — убеждает тот же Хардин.

Впрочем, моделька трагедии общины, очевидно, не полна и напрямую не применима. У общественного ресурса в нашем случае есть «хозяин» — покер-рум. Он моделирует свои действия с учетом многих других обстоятельств. Очевидно, что идеальная для него ситуация возникает тогда, когда все деньги остаются в системе, а сама система устойчиво растет. Точку в этой части спора между покерными либералами и социалистами поставит рум.