Бойцы вспоминают. Мой первый «соскок» — позор и упоение

В конце 90х мы пришли в игру против казино. По желанию или от безысходности? Отвечать на вопросы или не замечать их —  всегда личный выбор…
Продолжаю публиковать отрывки из книги, которую когда-то издам. Названия нет, а рабочее — «Как мы пришли в игры против казино». 
В прошлой части  рассказывал про процедуру «снятия» в конце сессии.А вот как она проходила у меня…

Другие отрывки здесь …  



Заметив Серегин знак сниматься, я доиграл раздачу. Перед началом следующей, когда дилер пригласил делать ставки, остановился.

- Не сдавайте мне больше, я закончил!
«Спасибо за игру!» — кивнул дилер и пододвинул мне небольшой пластмассовый контейнер для фишек (трей).

 Фишек у меня было много! Итогом первой моей сессии стал выигрыш полутора тысяч долларов.
Я быстро сложил фишки в трей, все не влезли. Приятная забота — куда деть оставшиеся? Для начала стал совать в карман. Оказалось неудобно. Фишки маленькие, но тяжелые. Если носите брюки без ремня, как я, то пригоршня фишек легко оставит вас в прямом смысле без штанов. Маршировать по залу победной поступью с треем в одной руке, придерживая сползающие штаны другой – не достаточно брутально. Не так выглядит хозяин жизни.

Выгрузил все из кармана, сложил стопкой и попытался этаким крабом зажать всю ее в ладонь. Лучше бы я этого не делал. Фишки радостно выстрелили, разлетелись по столу и заскакали по полу. Победный салют в мою честь. Позор в самом разгаре!
Улыбающийся менеджер предложил поменять фишки на более крупные. Я благодарно промямлил что-то в ответ и получил в обмен на свою разноцветную кучу четыре аккуратных жетона по пятьсот долларов каждый. Всего-то понадобилось минут пять лазить под столом, выковыривая разлетевшиеся фишки из-под ног игроков. Серёга с интересом следил за происходящим, остальным было не до меня — и это было единственным утешением.

После размена у меня осталась лишняя фишка в пять долларов. В фильмах я видел, как победитель ловко швыряет фишку, а крупье также ловко ловит ее на лету. Мне тоже так хотелось. Но после унижения под столом решил повременить с ловкими трюками. Свою фишку я аккуратно пододвинул дилеру Это были первые чаевые, которые я в своей жизни оставлял.

Наконец – после очередного раунда взаимных улыбок и благодарностей — мы двинулись через зал к кассе. Впереди Серёга как вальяжный тюлень после кормёжки. Следом я, все еще утирающий пот с лица, но воспрявший духом в ожидании немыслимого.
Кассовая процедура вся уложилась в минуту. Кассирша улыбнулась, взяла мои фишки и отточенным движением кинула пачку долларов в счетную машинку. Машинка стремительно протарахтела и остановилась на «20». Двадцать бумажек по сто долларов, таких разных – свеженьких хрустящих и старых потертых, но все равно прекрасных – легли в прорезь окошка кассы. Не веря глазам, я взялся за пачку и осторожно потянул на себя – амбразура стремительно захлопнулась, а я остался стоять, сжимая зеленую пачку в потной руке. Небо опасно качнулось, но все-таки удержалось сверху.
Две тысячи долларов уютно устроились в драном моем кармане. На моей кондитерской поденщине это был доход десяти месяцев.



Чтобы не сталкиваться в парадном с сиятельной чернью, мы проникали в Мордор по черной лестнице. В жестокой Москве — бандитской, чиновничьей и ментовской – можно заработать, не будучи никем из людоедов. Всего-то нужно лет двадцать играть в шахматы и преферанс — от заката до рассвета, вдвоем или втроем, не ведая сна, усталости и надежды. Оттачивать клинок, который, может быть, засияет в руке достойного.