Игра в крокодила. Завершение.

После смерти Джека я долго пил. Я, конечно, винил во всем себя. «Ради богатства ты принес в жертву лучшего друга, — говорил я своему отражению в зеркале. — Ты молодец. Сделка с дьяволом прошла на отлично». И не чокаясь пил. Я был себе отвратителен. Я хотел умереть, но боялся повеситься, потому что где-то читал, что это больно. 

 

Несколько раз я порывался вынести полиэтиленовый пакет с деньгами на помойку, но все время возвращался. От этого становилось еще противнее. Когда меня отчислили из Физтеха и потребовали покинуть общежитие, я зашел в первое попавшееся турагентство и купил первую попавшуюся путевку. Мне было все равно, куда лететь. Так я впервые оказался в Паттайе.

 

Даже не заглянув в свой отель, я снял небольшую студию на тогда еще мало заселенном русскими Пратамнаке и продолжил пить. Когда надоело это делать на балконе, перебрался на Волкин-стрит. Все было как в тумане, и на утро я редко мог отдать себе отчет в том, что делал прошлым вечером. Помню, в каком-то транс-баре швырял в разные стороны пачки стодолларовых купюр и наблюдал, как трансы, расталкивая друг друга, собирают их себе в декольте.

 

Но однажды я увидел ее. Было утро, и она загорала на пляже. Я выглядел относительно презентабельно, потому что был еще относительно трезв. Я подошел и сказал:

 

- Привет. Я продал душу дьяволу, поэтому могу угадать твое имя.

 

И угадал. Она не удивилась:

 

- Ну-ну. С тех пор, как я его вытатуировала на запястье, это могут сделать многие.

 

Это было правдой. Я просто не заметил татуировку. Но сдаваться не хотелось:

 

- Еще я могу угадать год рождения.

 

- А вот это — уже хамство, — нахмурилась она.

 

Весь день мы провели вдвоем. Она рассказала, что работает в Москве на должности, больше напоминавшей скороговорку: супервайзером мерчендайзеров. Вообще, в основном говорила она. Это меня устраивало: за долгие месяцы пьянства в одиночестве я почти разучился разговаривать. А вечером она внезапно отказалсь ехать ко мне. Она решила меня проверить.

 

- У тебя есть целая ночь на то, чтобы угадать, в каком отеле я живу, — улыбнулась она, усаживаясь на мотобайк-такси. И прибавила: — Я буду ждать.

 

Я проводил ее взглядом и достал телефон. Он показывал 01:23 ночи. Отсчет с нуля, начало чего-то нового. 

 

На следующее утро я проснулся в 09:10 и первым делом поставил плеер на случайное воспроизведение треков. Заиграла Reggae Ambassador ямайской группы Third World. Я сразу понял, что нужно ехать в отель «Амбассадор», и в 11:12 был на месте. Оказавшись в холле, на минуту задумался, что же делать дальше, но знаков не было, и я просто отправился в номер 1314. Надо ли говорить, что открыла мне она?

 

Мы улетели вместе. Она вернулась к своей работе, а я продолжал жить на выигранные деньги, которые никак не хотели заканчиваться. Я не знал, чем заниматься. Устраиваться на обычную работу было глупо. С другой стороны, я зарекся играть в азартные игры, потому что боялся за своих близких. Мое безделье ее раздражало. 

 

- С твоими способностями можно быть пророком, создать собственную религию, — говорила она, — можно стать мировой знаменитостью! В конце концов, можно работать на спецслужбы! А ты сидишь целыми днями дома и глушишь виски.

 

- Как ты не понимаешь, мой дар нельзя использовать для получения выгоды! — в который раз объяснял я. — Если в материальном плане что-то прибыло, значит убыло в чем-то еще. Это закон сохранения энергии, все по науке. Выиграл миллион — умер близкий человек. Выиграл три рубля — у близкого человека вскочил болезненный прыщ на заднице. Нет уж, хватит. Мне достаточно одного Джека. 

 

Она не верила.

 

- Ты сам придумал свои несчастья, — как-то сказала она во время очередной перебранки. — Твой Джек — ведь он тоже сам придумал про сделку с дьяволом, потому и задохнулся. Да и вообще, при чем тут выгода? Твой дар можно использовать во благо другим, приносить людям пользу! Но глушить виски, конечно, проще. 

 

Она ушла, хлопнув входной дверью. Я остался один в холодной съемной квартире. За окном был ноябрь. «Удивительно, — подумалось мне, — но я добился того, что она меня презирает». Хотелось курить, но кончились сигареты. Я отправился в ларек.

 

"Нет, ну правда, — рассуждал я, выходя из подъезда, — не обязательно же стремиться к обогащению. Нужно просто рассказать о себе людям. Не ради саморекламы, а чтобы помогать. Я могу, например, найти чьего-нибудь пропавшего друга или родственника, да мало ли еще что! Вот сейчас вернусь и сразу напишу в редакцию «Битвы экстрасенсов». Обо мне узнают миллионы, и я стану безвозмездно помогать людям. И тогда она увидит, что я могу не только глушить виски. И вернется ко мне и будет меня уважать. Это же не выгода? — риторически думал я, переходя дорогу к ларьку. — Или все-таки выгода?

 

Но в этот момент меня сбила машина. Я упал на асфальт и кубарем покатился по разделительной полосе.

 

* * *

 

- Браво! — сказал русскоговорящий тайский майор.

 

- Можете идти, — сказал полицейский в штатском.

 

- Давайте я вас подвезу, — сказал толстый Жора и последовал за мной.

 

Именно Жора сегодня отыскал, где я живу, перехватил меня по дороге к севену-элевену и привез сюда. Я сначала даже удивился. Но потом сообразил, что если разобраться, ничего сверхъестественного в этом не было — свой адрес в Паттайе с точностью до улицы я всегда указывал при получении очередной тайской визы. Жоре только оставалось ездить по улице взад-вперед в поисках бородатого угрюмого типа. Это было несложно: на фоне жизнерадостных безбородых тайцев я выделялся довольно сильно.

 

Я наконец-то выбрался из кабинета, прошел через полицейский участок и оказался на крыльце. После часового сидения под кондиционером, жара особенно чувствовалась. Я немедленно закурил. 

 

На противоложной стороне пожилая тайка продавала лотерейные билеты. Жора покосился в ее сторону.

 

- Не поможете мне выбрать? — с надеждой спросил он.

 

Я только помотал головой.

 

- Вы совсем-совсем не играете в азартные игры?

 

- Совсем-совсем. Однажды сыграл, и на следующий день погиб мой друг. А когда я вторично решил извлечь из знаков хоть какую-то выгоду, то попал под машину, как только об этом подумал. Заработал сотрясение, два сложных перелома, не считая трех легких, и четыре месяца ходил в гипсе. А потом прилетел сюда и с тех пор стараюсь не обращать внимание на сочетания цифр.

 

- Ого, — посочувствовал Жора, — вам, наверно, приходится трудно. Повсюду знаки, а вы не можете ими пользоваться.

 

- Трудно, — согласился я, — но дело не в знаках. Я просто такой человек. Мне бы и без всего этого было трудно.

 

Мы сели в его машину. Я решил сменить тему:

 

- Жора, как вы думаете, кому нужно было похищать Ларису Палмер?

 

Он пожал плечами.

 

- Да мало ли. Скорее всего, задолжала кому-нибудь из русских ростовщиков. В Паттайе полно таких — выдают деньги под бешеные проценты, и если не заплатишь в срок, то велика вероятность стать клиентом крематория. Палмер повезло, что у нее богатые родители. Видно, похитители хотели ее еще какое-то время подержать, а потом затребовать выкуп. Была бы она из простых — пустили бы в расход, не раздумывая.

 

- И каковы шансы, что этих ростовщиков поймают?

 

- Практически никаковы. Такое бывало и раньше. Сперва тайская полиция объявит, что Палмер, скорее всего, инсценировала собственное похищение, чтобы получить деньги и остаться в Таиланде. Потом, когда станет очевидно, что это не так, они будут уверять, что взяли след и со дня на день накроют банду. Пару недель будут создавать видимость деятельности, а потом постепенно сольют это дело и просто перестанут о нем вспоминать, как будто ничего и не было. Буддистский подход к правосудию.

 

- А вы, оказывается, интересный собеседник, несмотря на то, что работаете в консульстве, — сказал я.

 

- И такое бывает, — улыбнулся Жора, — хотя некоторые считают нас чуть ли не слугами тьмы.

 

Я неопределенно хмыкнул.

 

- Но если вернуться к знакам, — продолжал он, — я тоже иногда обращаю внимание на цифры. Например, когда я сегодня проснулся и посмотрел на часы, было ровно одиннадцать. Знаете, что я сразу подумал? Что это добрый знак. В нумерологии число одиннадцать — символ интуиции, духовного чутья. И представьте, буквально через час мне звонят из полиции и рассказывают про некоего экстрасенса, который указал, где искать похищенную девушку. Я почти не удивился. Я знал, что что-то хорошее сегодня должно произойти

 

- Вы такой оптимист, Жора, — сказал я, — и как только вы с этим живете?

 

Мы подъехали к пятой сои Пратамнака, и я попросил остановить. Поблагодарив Жору, я машинально посмотрел на электронные часы в его машине. Они были настроены на 12-часовой формат и показывали 07:11 PM. В связи с этим я решил зайти в сэвен-элевен и купить рому. Но навязчивые две единицы, преследовавшие меня с самого утра, не давали покоя. Они явно что-то хотели мне сказать. И вообще, как так получается, что для одних число одиннадцать — это добрый знак, а для других — две непересекающиеся прямые, символ несчастной любви и безнадеги? Неужели и правда — все дело в том, как ты к этому относишься? «Надо будет обдумать эту мысль за ромом», — решил я.

 

Перед сэвеном-элевеном было русское турагентство. Проходя мимо, я задержал взгляд на работавшей там девушке. Длинные волосы, загорелые плечи, смеющиеся карие глаза. Пить ром расхотелось. Я подошел ближе:

 

- Привет. Я бы мог угадать твое имя и номер паспорта, но давай лучше просто познакомимся.

 

Девушка улыбнулась:

 

- Угадать имя? Обычным людям такое не под силу. Ты что же — продал душу дьяволу? 

 

- Сдал в аренду, — ответил я, — но сегодня решил расторгнуть контракт.

 

А потом достал телефон и вместо того, чтобы посмотреть на часы, просто его отключил.

 

* * *