Бойцы вспоминают. Почему гибнут Империи?

Продолжаю публиковать отрывки из книги, которую рассчитываю когда-то издать. Названия нет, а рабочее — «Как мы пришли в игры против казино».  Другие отрывки можно найти здесь …

 ***************

Мы остановились на том, как мои друзья завершили самостоятельную игру против казино. Они играли в рулетку. Как это началось и чем закончилось, можно посмотреть по ссылке выше.
Сейчас мне нужен переход к нулевым. В книжке у меня много чего на этот счет написано. Решил, что грузить читателя всей рефлексией будет негуманно. Но совсем без перехода тоже не получается. Поэтому вторая короткая зарисовка, и идем в нулевые. Сорри! 

*****************

Недавно мы выбрались с потонувшего корабля Империи. Величественный тот корабль обладал непотопляемым балластом. Балласт назывался «совок». Он и вызвал крушение.
Не расскажешь в двух словах, что такое совок. Все успешные империи Мира всегда понимали — их устойчивость, их незыблемость, определяется не лучшим, что есть в них. И не худшим. А никаким из того, что есть в них. Балластом в человеческом обличье. Герои и злодеи, которые владеют умами Империй и заправляют ее движением – они управляют кораблём. Но без него они ничто. Герои и злодеи безумствуют и исчезают. Корабль же идёт своим курсом. Пока не напорется на скалы. Тело этого корабля, корабля Империи, во все времена составляют люди безличные, безразличные и уверенные в своей правоте. Называют их в каждой Империи по-разному – плебеи, чернь, люмпены, средний класс. В нашей Империи их имя было «совки».

Изначально они не плохи и не хороши. Империя просто заключает договор со своими обывателями. Вы следуете определенному алгоритму жизни, я обеспечиваю вам хлеб и зрелища. Вы не путаетесь под ногами, я вам накрываю поляну.
Тонкость в том, что согласных на такие условия большинство. И согласие это является идеальным фильтром. Тестом на пригодность.
- Согласен с договором? Пойдём в трюм.
Пока ничего страшного.

Но позже балласт начинает мыслить. Знаете, в каком ключе? В том ключе, что он прав. Что он центр корабля и смысл его плавания. Что он гордость морей и гроза берегов.
Еще чуть позже приходит мысль, что все те, кто живут и действуют по-другому, но при этом сидят не на капитанском мостике, а в том же трюме, что и они — вот что эти люди не правы. Сильно не правы. Настолько сильно, что их стоит исправить. Поучить уму-разуму.
Вот теперь корабль неуязвим и готов к длительному плаванию. Сформировались обе команды – и тех, кто будет рулить на мостике, и тех, кто будет разруливать в трюме.

В этом вызов для Империи. Создать для трюмного плебса иллюзию его значимости и правоты. Создать совков. А дальше само пойдет. Совки нуждаются в единственном – в гарантированности своего нищенства. Не ответственность и риски, а гарантии – вот что нужно совку. Гарантии материальной бедности, которая для него совсем даже не порок. А, напротив, свидетельство его возвышенности. Такова извращенная обратная логика. Клоуны первых лет свободы бегали с лозунгом – «Если ты такой умный, то почему ты такой бедный?». А совки отреагировали симметрично – «мы бедные, значит, мы умные». Ничья в диспуте нелепостей.
И совок всегда отблагодарит Империю за свою гарантированную бедность. Нищетой духа.

Титаники обречены. Так погибла другая прекрасная Империя. Римская. Рим погубили не продажные сенаторы, не ебанутые императоры, не слабосильные воины и не саботажники-христиане. Рим разрушило чванливое римское быдло. Гыгыкающее и шляющееся по гетерам. В легкомысленной уверенности, что их город вечен…

Помню, как однажды ехали с родителями в Крым, на курорт. Если вдруг не знаете, то в совке поездка на курорт в Крым была сродни хаджу. Библейское паломничество. О ней мечтали и на нее работали. Подозреваю, она была одним из элементов скрытой иерархической лестницы внутри однородного образования совков. Все были одинаковыми. Но, если тебе удается съездить в Крым, то ты как бы совок чуть лучший и чуть более состоявшийся, чем остальные. Понятно, что при таком подходе сам курорт и отдых на нем превращались в еще одну бесконечную вариацию всесоюзного хамства и наплевательства. Отвратительный сервис, отвратительный быт, отвратительные трансферы (два часа с чемоданами и баулами в битком-набитом троллейбусе по прекрасному ялтинскому серпантину) – это все было не так важно для совка. Он привык к этому. Важным был сам факт посещения курорта. Клеймо на подкорке головного мозга — «я был в Крыму!» — отныне и навсегда будет выжжено у горемыки каленым железом рабства.

Мы ехали в легендарном  «34 скором», в 7 вагоне. И это был купейный вагон! Для нашей семьи это было редкостью, а для меня — счастьем.
Нашёлся в нашем вагоне бедолага. Уж не знаю, как оно вышло, но он закупил за свои деньги купе полностью – все четыре места — получив, таким образом, купе в своё полное единоличное пользование. Билеты на поезд во времена тотального советского дефицита – на поезд, идущий на курорт в курортный сезон – были таким же труднодоступным элементом роскоши, как и многое другое. Даже не элементом роскоши, а свидетельством инопланетных личных возможностей. И каким-то непостижимым образом бедолага это купе приобрёл.
Уже к Орлу его купе забили битком. Подселили трех пассажиров. Его протесты и жалобы оставляли проводников безразличными, а толпа – отборная толпа едущих на курорт совков – такое развитие событий горячо приветствовала.

- Что, самый важный, что ли?
- Один хочешь на курорте отдыхать? Людям, думаешь, ехать не надо?
- Мы здесь все тесниться будем, а ты такой король в своём купе?

Новые спутники его оказались как на подбор людьми толстокожими и тут же занялись нехитрыми вагонными делами – водочкой и проникновенными беседами в одуряющей вагонной духоте, бесконечными как завернутая в фольгу вареная курица. Бедолага сидел пристыженный и опустошенный. Остальной вагон понимающе улыбался.
Я видел радость моих сограждан. Радовался ли с ними – вот этого не помню. Может, стыдно? Но что-то важное  понял в том 34 скором, пусть и не мог по малолетству выразить это в словах. Было чувство, а слова пришли много позже.
«Совок». Агрессивная попытка выдать собственную несостоятельность за добродетель. Удавшаяся попытка.
Иногда эта попытка неудавшаяся. Тогда получается «быдло».

Пытаясь устроиться в офис, я, по сути, хотел назад к согражданам – в мытарство гарантированное и скудное. Не понимая, насколько оно скудное. Все мы в совке этого не понимали. Свобода – слишком дорогое приобретение. Предмет роскоши, расплачиваться за который приходится личной ответственностью. Для совка, привыкшего к спартанскому быту и экономии духа, такая сделка неприемлема.