Бойцы вспоминают. Как работают счетчики

В конце 90х мы пришли в игру против казино. По желанию или от безысходности? Узнаем в конце.
Продолжаю публиковать отрывки из книги, которую когда-то издам. Названия нет, а рабочее — «Как мы пришли в игры против казино». 
В прошлой части    рассказывал, как меня повысили до счетчика. Новые горизонты и новые вопросы. Черт возьми, слишком много новых вопросов..

Игра по базе. Игра квалифицированных любителей. Обычный московский блек-джек с саррендой начала нулевых дает игроку 0.2% перевеса. Что это значит? Все просто. Вложил в ставки 100 долларов — получил назад 100долларов 20центов.
Добавляем счет карт плюс оценку глубины оставшейся колоды плюс индексы. Получаем еще 0.2% к перевесу.
Но мы пока не счетчики. Чтобы ими стать, надо добавить главное — игру со спрэдом. Что это?

Любой игровой стол в казино дает некоторую вилку по разрешенным ставкам. Скажем, вы видите табличку «Блек-джек 10–100». Это значит, что играют здесь в блекджек, минимальная ставка – 10 долларов, максимальная – 100 долларов.

 Ведя счет, мы можем оценить выгодность игры в любой момент.
Нулевой счет дает нам нулевое ожидание. Играя строго по базе, мы на длинной дистанции останемся «при своих» — ничего не выиграем у казино и ничего не проиграем.
Чем выше счет, тем выше становится наше ожидание. С падением счета ожидание тоже падает. Все просто. Выигрываем на положительных счетах и проигрываем на отрицательных.

 Всего шаг до идеи, просто оторвавшееся яблоко. Будем ставить много на положительном счете и мало на отрицательном. В пределе будем ставить минимум на отрицательном счете, будем увеличивать размер ставки по мере роста счета и ставить максимум стола на больших счетах. Это и есть спрэд (англ «spread» — расширение, распространение, размазывание).

 Игра со спрэдом дает главное преимущество. Количество выигранных и проигранных раздач примерно равно. Но выигрываем мы по крупным ставкам, а проигрываем по мелким. Имеем дополнительно к перевесу 1%.

Что в итоге? Игрок, который идеально применяет базу, индексы, и, главное, спрэд имеет суммарный перевес около 1.5%. Вот он и есть счетчик.
В главных казино Москвы были кое-какие бонусы для игрока. Трипл, увеличенные выплаты за блек-джек с раздачи, бонус за три семерки – главные из них. С учетом всех бонусов перевес счетчика над казино достигал примерно 2%.

Итак, на каждые вложенные в игру 100 долларов мы получаем назад 102 доллара. На первый взгляд, мало и никак не может стать серьезным заработком. Похоже, скорее, на интеллектуальное баловство. Прикинем…

Опытные игроки команды играли на столах с вилкой ставок 25–500. Внутри команды разрешенным максимумом ставки в бокс был 300 долларов. Ставить крупнее не разрешали, владельцы опасались сильных ударов дисперсии. Уже ходили слухи об одиночках, которые, играя по-крупному и поймав отрицательную волну, вылетали из ремесла, и больше их никто не видел. Команда как бы имела двойной иммунитет – мы играли дешевле и делали больше ставок.
При разбросе ставки от 25 до 300 долларов средняя ставка в одну раздачу выходила порядка 50 долларов. За шаффл игрок успевал сыграть порядка 25 раздач. Полное время шаффла вместе с подготовкой колоды дилером занимало около 12 минут. Таким образом, за час игрок играл пять шаффлов, делая в каждом двадцать пять ставок по 50 долларов. Итого за час игрок вкладывал в игру порядка 6000 долларов.

Длительность стандартной игровой сессии варьировалась от 4 до 6 часов в зависимости от состояния игрока. Получается, что за вечер игрок вкладывал в игру больше 30000 долларов. 2% от этой суммы дает 600 долларов.
Таково было ожидание одной игровой сессии. За месяц игрок в среднем мог сыграть 20–25 игровых сессий. 15000 долларов в месяц – такова цена «крохотного» 2%-перевеса…

Так классно это в теории. На практике игроки команды, беседуя с друг другом и изучая месячные отчеты, видели реальные результаты. Они были существенно ниже. Один-два игрока в команде выходили на расчетные 15к. но большинство выигрывало по три-пять тысяч, не больше.

Однажды я спросил Серегу об этой нестыковке.

 — Почему так? Должны выигрывать пятнашку, а выигрываем по трешке?
- Разные есть причины
- Например?
- Например, Сева Стригаев. Он не может выучить даже базу, а играет по счету. Если играть по счету и делать хотя бы одну ошибку за шаффл, то она уничтожает все преимущество. Ошибаешься – не играй по счету.
- Тогда почему он играет по счету?
- Его любит Валера. Он его старый кореш. Валера считает, что ошибки одного игрока не приведут к сильному падению выигрыша. Поэтому Стригаичу разрешено играть.
- А другие? Почему Торпей плохо выступает?

 В команде я был недавно, но уже знал, что Торпей– главный фронтмен команды по части проигрышей и истерик.

 — Торпей вообще не может играть. Он нервнобольной. Ты что, не заметил?
- Я вижу, что он орет постоянно. Но разве это не прикол такой?
- Не прикол. Он действительно истерик. Таким людям вообще играть нельзя. Он может выучить базу наизусть. Но стоит игре пойти немного не так, у него едет крыша. Когда у него едет крыша, он желает только одного – немедленно отбиться. Он перестает играть не только по счету, но даже просто по базе.
- А он тогда почему играет?
- Примерно по тем же причинам. Он старый кореш Олега.

 Постепенно выриовывалась картина происходящего в команде.

 — Но ведь есть и другие ребята. Которые хорошо знают базу и счет, не истерят и не замазываются. Но все равно они, хотя и плюсуют, но намного меньше ожидания. Почему?
- А это вопрос к нашим базам. Как ты думаешь, откуда они берутся?

 Вопрос поставил меня в тупик. С детских лет я, как и многие мои сверстники, привык считать выданные бумажки за скрижали. Которые ниоткуда не берутся и возникли одновременно с Большим Взрывом. Такое же отношение было у меня и к базе. Серега заметил мою растерянность и продолжил.

 — Есть программисты. Они считают базы. Запускают симуляцию игр и считают лучшие решения. Эти парни зарабатывают десятки тысяч, ничем не рискуя и нигде не светясь. Есть такой и у нас. Его зовут Омега, а настоящего имени никто в команде не знает. Знаем, что он тоже старый Валерин товарищ по МАИ. Он считает наши базы.
- И что? Плохо считает? Допускает ошибки?
- Не думаю. Не знаю, в чем дело.

 Разговор плавно перетек на другие темы. Если бы знал я, в каких драматических обстоятельствах придется вернуться к нему позже! Хотя, и знал бы, ничего не изменил. Рок влечет безумца, но мудрецы тонут в пучине рассудительности.