Бойцы вспоминают. Первая зарплата

В конце 90х мы пришли в игру против казино. По желанию или от безысходности? Узнаем в конце.
Продолжаю публиковать отрывки из книги, которую когда-то издам. Названия нет, а рабочее — «Как мы пришли в игры против казино». 

В прошлой части был триллер про Раста , который через третьи руки назначил мне срочную встречу в туалете ВИП-зала. Теперь расскажу, как получил первую зарплату…

Осень подошла к концу. Пролетели, мелькнули как дилерский шаффл, три недели работы в команде.
Последним ноябрьским вечером одеваюсь в холле казино, попутно отбиваясь от швейцаров, которые так и норовят помочь молодому господину.
Для меня это оставалось главной проблемой. Счет и индексы — пожалуйста, разбуди ночью – оттарабаню на зубок и просыпаться не потребуется. А одевания со швейцарами — пытка. Оставаться невидимым за карточным столом под радарами питбосов и дилеров, но палиться в гардеробной – разве не тупость? Дать себя одеть и оставить фишку на чай – всего делов-то. Не получается.

Одеваясь, столкнулся с Торпеем, одним из членов команды. Торпей, сияя, обратился ко мне:

 — Ну что, ждешь-не дождешься завтрашнего дня?!

 По всем законам это было злостным нарушением конспирации. Но Торпею было плевать. Что хуже – потерять конспирацию или обидеть человека? Решил, что меньшее из зол – первое.

 — А что будет завтра?
- Ты не в курсе?!
- Нет
- Завтра первое число. Ты получишь первую зарплату!

 Ух ты, действительно неожиданность. Я знал, что официально работаю в команде, как бы странно ни звучало в нашем ремесле казенное слово «официально». Знал, что платят всегда в начале месяца. Но не думал об этом, не успевал. Я был озабочен тем, как бы удержаться в команде и до сих пор не считал этот вопрос однозначно решенным. До зарплаты мысли мои не добирались.
Торпей хитро улыбался и заглядывал мне в глаза.

 — Ну что, знаешь уже, сколько получишь?
- Нет, не знаю. Откуда знать такое?
- Точно нельзя, а прикинуть можно. Есть выигрыш команды, есть часовая статистика, есть коэффициенты. Ты сколько часов в этом месяце отыграл?
- Мало. Я ведь только начал.
- Сколько сессий отыграл?
- Наверное, около пятнадцати.
— Значит, половину месячной загрузки. А коэффициент твой наверняка единица, раз только начал.

 Расчеты зарплат были темой острой. Система менялась несколько раз за полгода полноценной работы команды. На данный момент была она такой.
Есть прибыль команды. Она включает результат и призы. Если призы денежные, все просто – плюсуется к прибыли. Иногда это были вещественные призы вплоть до нового автомобиля. Тогда предлагалось приобрести приз кому-нибудь в команде. Если все отказывались, продавали через «Из рук в руки» и также роняли в общий котёл.
В итоге получалась месячная прибыль.
70% шло владельцам — оставшиеся 30% делились между членами команды пропорционально наигранным часам и личному коэффициенту.
Личный коэффициент определялся сложно, как функция текущего результата и отыгранных часов. Так или иначе минимальный коэффициент был «единичка», вот такой был у меня. У Борзакова, самого успешного игрока команды, коэффициент был «три». При равенстве часов он бы получал в три раза большую зарплату, чем я.
Много было споров и ругани — в частных беседах и публично. Но пока все работало так.

 Торпей не успел закончить прикидку, его пригласили в такси, и он, быстро распрощавшись, смылся. Через минуту ко входу подошло уже мое, охранник вытянулся в струнку, швейцар с поклоном открыл дверь, и я нырнул в салон. Было о чем подумать по результатам только что отыгранной сессии. Ночная Москва плыла за окном в дождливой неприкаянности осенних дорог.
Переживания о зарплате я отложил до завтра…

На следующий день в подвале царило явное оживление. Так и есть – выдают зарплату.

Каждый получал конверт. По идее конверт должен был обеспечить некую приватность. Конфиденциальность, что ли? Но о какой конфиденциальности может идти речь в компании ушкуйников?! Конверты немедленно разрывались, а наличность пересчитывалась на глазах у всех. Тех, кто пытался избежать публичности, публично же стыдили и требовали вскрыть конверт. По факту начинался привычный дебош. Тон опять задавал Торпей, бурлящий и недовольный своей судьбой.

 — Валера! Почему Палянице снова дали три тысячи, а мне только две с половиной?!

 Макс Паляница, улыбаясь таинственно, молчал. Валера, который всегда с готовностью отзывался на Торпеевские эскапады, контратаковал.

 — Чего ты орешь? Ты играть не умеешь. Скажи «спасибо», что тебе вообще что-то дали.
- Я не умею?! А он умеет?! Да я лучше вас всех играю!
- Да? Пойди это расскажи в Яблоке. И забери заодно у них ту десятку, которую им отгрузил за месяц.
- Да мне не пёрло там, я вам сто раз говорил!  Если бы вам так не перло, как мне, вы бы вообще все бабки проиграли, а я всего за десятку отполз!

 Торпей орал, Валера ругался, остальные радостно слушали, стараясь не пропустить ни одной реплики и время от времени вставляя свои.
Женя Светляков попросил выдать ему деньги сразу на две игровые сессии.

 — Можно я сегодня только полсмены отработаю? Потом на футбол иду. Думаю, завтра буду целый день отходить, до офиса не смогу добраться, а сразу на работу поеду.

 Валера, единственный из всех, был абсолютно равнодушен к футболу. На самом деле он его не любил, потому что футбол неизменно отвлекал игроков от работы.

 — Что за футбол-то?
- Спартак в Лиге играет. Решающая игра. Если выигрывает, проходит в плей-офф.

 Торпей не смолчал.

- Да говно ваш Спартак! Играть не умеет. По мячу никто попасть не может. Хоть бы вы проиграли — буду за Фейенорд болеть!

 Валера поддержал Торпея.

 — Правильно, Торпей. Давай против Спартака болеть. Чтобы он вылетел наконец, и вы работать начали нормально.

Но, подумав, добавил:

- Впрочем, Торпей — с твоим пёром — болей-ка ты сегодня за Спартак.

 Настала моя очередь. Я подошел к столу, чтобы сдать наличность. Ирина заглянула в лежащие перед ней бумаги.

- Так, Рома. Вот бери восемьсот, идешь сегодня в Александр Блок с Юрцом. Там лотерея будет. А вот твоя зарплата. И не забудь купить телефон, как договаривались. Чтобы Расту с тобой в туалете проще было встречаться!

 Ирина протянула тоненький конверт. Я опасался, что меня постигнет общая судьба принародной легализации. Но мне повезло – большинство игроков уже получили деньги и задания, поэтому были заняты заказом такси и трепом.
Конверт я достал позже, поднявшись во двор в ожидании такси. Интересно, сколько
 там? Ирина сказала телефон купить. Проходя недавно мимо салона, я украдкой взглянул на цены и знал, что это минимум сто долларов. И что, в конверте больше?
Но мне еще ведь и жить на что-то надо, и за квартиру платить. Долларов триста пятьдесят – абсолютный минимум. На прошлой работе я этого и за полный месяц не получал. А здесь работаю лишь две недели. Хватит ли?

 Я вскрыл конверт. Там, прижавшись друг к другу лоснящимися боками, лежали тринадцать повидавших виды зелененьких бумажек. С каждой из них осуждающе и растерянно глазел на меня Бенджамин Франклин. Мы оба были растеряны…

Наш телеграм-канал
Школа покера на ютубе